Философ павел александрович флоренский. Павел флоренский: биография жизнь идеи философия: флоренский Жизнедеятельность и основные философские идеи флоренского

Призвание науки - действовать во благо человека. В этом со­стоит её гуманистическая функция. Новейшие научные дости­жения широко вторгаются в нашу жизнь. На основе научных разработок создаются и внедряются в массовое производство новые материалы, технические изобретения. При этом очень важно заранее определить, насколько они безопасны для людей, какое влияние могут оказать на наше здоровье.

В последнее время в молекулярной биологии выполне­ны эксперименты, свидетельствующие о возможности раз­множения живых организмов путём клонирования. Клон (от греч. klon - ветвь, побег) - генетически однородное потомство растения или животного, получаемое путём бес­полого размножения (например, потомство одной клетки). Учёные изучают возможность использования этой техноло­гии не только для воспроизводства особо ценных сельскохо­зяйственных растений и животных, но и для клонирования человека. Однако отсутствуют надёжные доказательства безопасности клонирования человека для физического и психического здоровья потомства. Неясны и социальные последствия клонирования людей.

Задача гуманизации науки неизбеж­но обращает нас к вопросу о нравствен­ных основаниях научной деятельности. Выдающийся физик и общественный деятель А. Д. Сахаров писал: «Учёный

прежде всего - человек. И поэтому мораль, нравственны! ценности важней всего - и в личной, и в общественно! жизни, и в научной работе».

От учёного, как и от учителя, требуется бескомпромисс ная преданность истине. Поиск истины не может осущест вляться вне связи с моральными принципами и нормами Ещё в 40-х годах XX в. оформилась определённая систем* правил, действующих внутри научного сообщества и полу чившая название этики науки.

С точки зрения видного американ­ского социолога Р. Мертона, нормы науки группируются вокруг четырёх основополагающих ценностей.

Первая из них - универсализм, или убеждение в том, что изучаемые наукой природные явления повсюду протекают одинаково. Поэтому истинность науч­ных выводов должна оцениваться по одним и тем же правилам, которые не зависят от возраста, пола, расы, авто­ритета, титулов и званий тех, кто фор­мулирует эти выводы. Требование уни­версализма предполагает, в частности, что результаты авторитетного учёного должны подвергаться столь же строгой проверке и критике, как и результаты его молодых коллег.

Вторая ценность - общность, смысл которой в том, что научное знание должно свободно становиться общим достоя­нием. Тот, кто его впервые получил, не вправе монопольно владеть им, хотя и имеет право претендовать на достойную оценку коллегами его вклада в науку.

Третья ценность - незаинтересованность. Она пред­полагает, что первичным стимулом деятельности учёного является бескорыстный поиск истины, свободный от сооб­ражений личной выгоды - завоевания славы, получения денежного вознаграждения и т. д. Признание и вознаграж­дение должны рассматриваться как возможные следствия научных достижений, а не как цель, во имя которой про­водятся исследования.

Четвёртая ценность - организованный скептицизм. Это означает, что каждый учёный несёт ответственность за оцен­ку доброкачественности того, что сделано его коллегами, и за то, чтобы эта оценка стала достоянием гласности. Учё­ный, опиравшийся в своей работе на данные, заимствован­ные из работ коллег, не освобождается от ответственности за ошибки, обусловленные тем, что он не проверил точность используемых данных. Из этого требования следует, что в науке нельзя слепо доверяться авторитету предшествен­ников, сколь бы высок он ни был. Равно необходимы как уважение к тому, что сделали предшественники, так и кри­тическое отношение к результатам их исследований. Более того, учёный должен не только настойчиво отстаивать свои научные убеждения, но и иметь мужество отказаться от этих убеждений, если будет обнаружена их ошибочность.

Садако Сасаки, девочка Памятник Садако Сасаки

из Хиросимы (Япония)

С проблемой нравственных оснований науки тесно пе­реплетена проблема ответственности учёного перед об­ществом. Одними из первых с ней столкнулись физики-ядерщики. В августе 1945 г. на японские города Хиросима

и Нагасаки были сброшены американские атомные бомбы, в создании которых главную роль сыграли именно учёные. Случилось так, что открытие нестабильности в мире атомов совпало с одним из самых нестабильных периодов в исто­рии человечества - Второй мировой войной. Когда учёным стало ясно, какой громадной силой обладает атомное ору­жие, многие из них обратились с призывом отказаться от его применения в военных целях. Однако военные и поли­тики не были склонны принимать в расчёт мнение учёных. Высочайшие достижения научной мысли были обращены против человечества. Вследствие гонки вооружений под угрозой оказалось само существование человечества.

Развитие биотехнологий и нанотехнологий, генной инже­нерии, испытание новых сильнодействующих лекарственных препаратов на животных и человеке показывают, что по­следствия научных исследований в ряде случаев могут быть непредсказуемыми. В современных условиях особое значение приобретают активные действия учёных, направленные на предотвращение возможных негативных последствий прак­тического использования научных достижений.

Вопросы и задания

1. Охарактеризуйте основные общественные функции морали. 2. На примере конкретных художественных произведений покажите, как в них отражён поиск человеком смысла жизни, подлинных цен­ностей, борьба добра и зла, столкновение влечения и долга. 3. Какие нравственные ценности закреплены в религии? 4. Каковы основные этические нормы науки? 5. Почему в современном мире остро стоит задача гуманизации науки?

Практикум

1. В современном мире существуют различные модели обучения. Так, американский профессор А. Эллиас, директор школьных программ университета Сиэтл Пасифик (штат Ва­шингтон, США), разработал модель обучения, основанную на концентрации знаний. Она предполагает глубокое изучение

академических дисциплин: естественных, гуманитарных, общественных и математики. Каждый предмет преподаётся последовательно в течение всего курса обучения в школе.

Иной способ учёбы предлагают Дж. Брунер и Дж. Шваб: каждый ученик сам как бы становится учёным или писателем и таким образом активно вовлекается в учебный процесс.

Какой из названых подходов кажется вам более прием­лемым? Обоснуйте свой выбор. Какие другие способы при­обретения знаний в процессе учёбы известны вам?

2. Д. Болз, профессор, директор школы, консультант по
учебным программам г. Венечи (штат Вашингтон, США),
считает:

«Если учитель знает нужды учеников, если он использует их сильные стороны либо старается помочь им преодолеть слабые, процесс обучения изменится коренным образом. Во-первых, ученик добивается больших успехов, когда ис­пользует сильные качества, во-вторых, ему помогают лик­видировать свои недостатки без чувства стыда и огорчения. Ученики становятся более уверенными и компетентными». Согласны ли вы с точкой зрения Д. Болза? Какие ещё факторы, на ваш взгляд, влияют на успешность процесса обучения?

3. Доказывая ненаучность астрологии, немецкий фило­
соф XX в. К. Поппер отмечал: пророчества астрологов не­
определённы; их трудно проверить; многие пророчества не
сбывались; астрологи используют неубедительный способ
объяснения своих неудач (предсказание индивидуального
будущего - сложная задача; взаимное расположение звёзд
и планет постоянно меняется; астрологические таблицы
раньше были несовершенны).

Какие критерии различения научного и ненаучного зна­ния использует здесь К. Поппер? Какие ещё критерии вы могли бы назвать? Проанализируйте с позиций этих крите­риев следующие суждения:

«У каждого человека есть своя аура».

«Каждый человек обладает определённым набором ге­нов - носителей информации».

«Все люди стремятся к материальному достатку».

4. Сопоставьте два взгляда на функции искусства.

С. П. Дягилев: «Для меня совершенно непонятно требо­вание общественного служения от искусства на почве уста­новленных для него предписаний... Великая сила искусства заключается именно в том, что оно самоценно, самополезно и главное - свободно».

В. И. Ленин: «Искусство принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких народных масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими. Оно должно объединять чув­ство, мысль и волю этих масс, подымать их».

Какая из приведённых точек зрения, на ваш взгляд, в большей степени отвечает современному пониманию назна­чения искусства?

5. Недавно один зарубежный исследователь выдвинул
новую гипотезу появления СПИДа. Согласно ей заражение
людей вирусом иммунодефицита, содержащимся в крови
шимпанзе, произошло в начале 1950-х гг. в ходе использо­
вания вакцины против полиомиелита, приготовленной на
основе крови этих обезьян. Учёный утверждал, что массовые
прививки этой вакцины были проведены именно в тех райо­
нах Африки, которые в дальнейшем стали первыми очагами
неизвестной доселе смертельно опасной инфекции.

Следовало ли, по вашему мнению, запретить поиски та­кой вакцины против полиомиелита, учитывая возможные негативные последствия этих исследований? Если гипотеза подтвердится, подлежат ли, на ваш взгляд, ответственности люди, которые создавали вакцину?

6. Проанализируйте текст и постарайтесь определить,
всё ли сказанное в нём правильно.

«В структуре научного знания выделяют два уровня - эмпирический и теоретический.

Эмпирическое знание накапливается только путём на­блюдений. Наблюдая какой-либо объект, человек может установить его объективные характеристики, свойства. Так, многолетние наблюдения за Венерой позволили установить наличие на ней плотного слоя атмосферы. Близок к наблю­дению эксперимент, но он уже не даёт строгого знания, по­тому что человек здесь вмешивается в естество изучаемого

предмета: помещает в несвойственную ему среду, испыты­вает в экстремальных условиях и т. д. Таким образом, по­лучаемое в ходе эксперимента знание лишь отчасти можно считать истинным, объективным.

Поэтому факты оспорить трудно, а теории опровергают­ся легко. Например, в физике только на протяжении XX в. сменилось несколько десятков теорий, объясняющих фунда­ментальные свойства мира. При этом каждая последующая теория полностью опровергала предыдущую».

Выпишите в одну колонку высказанные здесь суждения, с которыми можно согласиться, а в другую - спорные или даже ошибочные утверждения. Обоснуйте свой выбор.

7. Познакомьтесь с размышлениями Б. Л. Пастернака об истоках творчества.

«Ни у какой истинной книги нет первой страницы. Как лесной шум, она зарождается бог весть где, и растёт, и катится, будя заповедные дебри, и вдруг, в самый тём­ный, ошеломительный и панический миг, заговаривает всеми вершинами сразу, докатившись».

Как вы понимаете приведённое высказывание?

Документы и материалы

1. В лекциях по истории философии Гегель говорил: «Созданное каждым поколением в области науки и духов­ной деятельности есть наследие, рост которого является результатом сближения всех предшествующих поколений, святилище, в котором все человеческие поколения благодар­но и радостно поместили бы всё то, что им помогло пройти жизненный путь, что они обрели в глубинах природы и духа. Это наследование есть одновременно и получение на­следства, и вступление во владение этим наследством. Оно является душой каждого последующего поколения, его духовной субстанцией, ставшей чем-то привычным, его

принципами, предрассудками и богатствами; и вместе с тем это полученное наследство низводится получившим его поколением на степень подлежащего материала, видоизме­няемого духом. Полученное таким образом изменяется, и обработанный материал именно потому, что он подвергается обработке, обогащается и вместе с тем сохраняется».

Почему приобщение к культурному наследию предше­ствующих поколений философ сравнивает с получением наследства и с вступлением во владение этим наследством? В чём, на ваш взгляд, состоит различие между получением такого наследства и вступлением во владение им?

2. Известный физик М. Борн в книге «Моя жизнь и взгляды» рассуждает об ответственности учёного. Он пишет:

«Даже самому бесстрастному учё­ному не чуждо человеческое: он хочет быть правым, желает убедиться, что интуиция не обманывает его, надеется добиться известности и успеха. Эти на­дежды стимулируют его труд так же, как и жажда знания.

Макс Борн 1882-1970)

Сегодня вера в возможность чётко­го отделения объективного знания от процесса его поисков разрушена самой наукой. В реальной науке и её этике произошли изменения, которые делают невозможным сохранение старого идеала служения знанию ради него самого, идеала, в который верило моё поколение. Мы были убеждены, что он никогда не может обернуться злом, поскольку поиск истины есть добро само по себе. Это был прекрасный сон, от которого нас пробудили мировые события. Даже тот, кто погрузился в эту спячку глубже, чем другие, очнулся в августе 1945 г. от взрывов первых атомных бомб, сброшенных на японские города. С тех пор мы поняли, что результаты нашей работы полностью свя­зывают нас с жизнью людей, с экономикой и политикой, с борьбой за господство между государствами и что поэтому на нас лежит огромная ответственность». 216

Какие изменения произошли в прошлом столетии в эти­ке науки? Что означает на деле ответственность учёного за свои открытия, их применение?

«До известных пределов утраты в природе восстановимы... Иначе обсто­ит дело с памятниками культуры. Их утраты невосстановимы, ибо памятни­ки культуры всегда индивидуальны, всегда связаны с определённой эпохой, с определёнными мастерами. Каждый памятник разрушается навечно, иска­жается навечно, ранится навечно.

«Запас» памятников культуры, «за­пас» культурной среды крайне ограни­чен в мире, и он истощается со всепрогрессирующей скоро­стью. Техника, которая сама является продуктом культуры, служит иногда в большей мере умерщвлению культуры, чем продлению её жизни. Бульдозеры, экскаваторы, строи­тельные краны, управляемые людьми бездумными, неосве­домлёнными, уничтожают и то, что в земле ещё не откры­то, и то, что над землёй, - уже служившее людям. Даже сами реставраторы... становятся иногда в большей мере разрушителями, чем охранителями памятников прошлого. Уничтожают памятники и градостроители, особенно если они не имеют чётких и полных исторических знаний. На земле становится тесно для памятников культуры не пото­му, что земли мало, а потому, что строителей притягивают к себе старые места, обжитые и оттого кажущиеся особенно красивыми и заманчивыми для градостроителей...

Объясните, почему невосстановимы утраты памятников культуры. Как вы понимаете выражение учёного «нрав­ственная оседлость»? Какие памятники культуры нужда­ются, на ваш взгляд, в особой защите?

4. Прочитайте текст «Сверкающая кисть» о творчестве Карла Павловича Брюллова.

«Ни один из европейских художни­
ков в XIX в. не знал такого грандиоз­
ного триумфа, какой выпал на долю
молодого русского художника Карла
Брюллова, когда в середине 1833 г.
он открыл для зрителей двери своей
мастерской с только что законченной
картиной «Последний день Помпеи».
Подобно Байрону, он имел право ска­
зать о себе, что в одно прекрасное утро
проснулся знаменитым.
К. П. Брюллов Рисовать Брюллов научился рань-

(1799-1852) ше, чем ходить. Очень болезненный,

он до пяти лет лежал в постели и ри­совал грифелем на доске. С пяти лет началось серьёзное обучение под руководством отца. Семья Брюлловых дала России талантливых художников, архитекторов, скульпто­ров, мастеров резьбы по дереву. Из поколения в поколение передавались в семье традиции трудолюбия. Мальчику было 9 лет, когда его приняли в Академию художеств. Он закончил Академию с золотой медалью и был направлен для продолжения художественного образования в Италию. Там была задумана и написана картина, ставшая главным произведением в творчестве художника.

Зрелище Помпеи ошеломило Брюллова. Он бродил по улицам раскопанного мёртвого города и старался пред­ставить страшный день 24 августа 79 года нашей эры... Чёрный мрак опустился на город. Молнии разрывают тьму. Грохочет вулкан. Кричат люди. Трещат и рушатся здания. Падают статуи богов... Здесь, на улицах древней Помпеи, рождался замысел картины. Слепая стихия отнимает жизнь у людей, но в самых страшных испытаниях настоящий че­ловек преодолевает страх и сохраняет достоинство, честь, гуманность. Обе эти мысли легли в основу картины. Но чтобы претворить замысел в жизнь, художнику предстоя­ло решить множество задач. Он читает исторические ма-218

териалы, делает зарисовки испуганных лошадей, изучает рисунки античных пряжек на женской одежде. Он, словно актёр, превращается то в старика, то в его сына, то в главу семейства, спасающего семью. Он приводит натурщиков и требует он них невозможного - почувствовать ужас, страх и одновременно готовность проявить мужество ради спасе­ния других людей.

Брюллов писал картину не щадя сил. Несколько раз он падал у холста, теряя сознание от переутомления. Окончив картину, он остался недоволен ею. По его расчёту, фигуры должны выходить из холста, а на полотне они не имели той рельефности, которую он хотел им придать. «Целые две недели, - говорил Брюллов, - я каждый день ходил в мастерскую, чтобы понять, где мой расчёт был неверен. Наконец мне показалось, что свет от молнии на мостовой был слишком слаб. Я осветил камни около ног воина, и воин выскочил из картины. Тогда я осветил всю мостовую и увидел, что картина моя была окончена».

Художник словно вырвал из истории трагический день. Но не ужас составляет основное настроение картины. Лю­ди на его полотне прекрасны, они самоотверженны и не теряют духа перед лицом катастрофы. В эти страшные ми­нуты они думают не о себе, а о своих близких. Мы видим двух сыновей, несущих на плечах старого отца; мы видим юношу, умоляющего мать подняться, мужчину, стремя­щегося преградить путь камням и уберечь от гибели жену и детей. Мы видим мать, в последний раз обнимающую своих дочерей. Брюллов изобразил и себя с ящиком кра­сок и кистей на голове среди жителей Помпеи. При этом он проявляет зоркую наблюдательность художника - в блесках молний он отчётливо видит совершенные в своей пластической красоте человеческие фигуры. «У Брюллова является человек для того, чтобы показать всю красоту свою», - писал о картине Гоголь. Красота превращается у него в мужественную силу, противопоставленную губи­тельным стихиям природы.

Выставки картины в Риме и Милане превратились в со­бытие. Восторженные толпы носили художника на руках - при свете факелов, под звуки музыки. Ему устраивали

овации в театре, его приветствовали на улице. Посмотреть картину приехал старый больной Вальтер Скотт. Его при­везли в мастерскую Брюллова и усадили в кресло перед по­лотном. «Это не картина, это целая эпопея», - с восторгом повторял великий романист».

Чем, на ваш взгляд, можно объяснить небывалый успех картины «Последний день Помпеи»? К каким размышлени­ям побуждает картина? Объясните смысл названия текста «Сверкающая кисть». Подготовьте рассказ о жизни и твор­честве Карла Брюллова.

5. Современная классификация видов искусства сложи­лась не сразу. В Древней Греции почитались и были персона­жами мифов девять муз: Клио - муза истории, Евтерпа - муза поэзии и музыки, Талия - муза комедии, Мельпоме­на - муза трагедии, Терпсихора - муза танца, Каллиопа - муза эпоса, Полигимния - муза гимнов, Урания - муза астрономии, Эрато - муза любовной лирики. В Средние века в состав «свободных искусств», помимо поэзии и музы­ки, входили астрономия, риторика, математика, философия. А скульптура, живопись, архитектура включались в состав ремёсел. Если рассматривать динамику развития искусства на большом историческом пространстве, то мы обнаружим, что время от времени происходит изменение в соотношении видов искусства - то один, то другой занимает доминирую­щее положение. Например, живопись и скульптура в эпоху Возрождения, литература - в эпоху Просвещения.

В основу современной типологии искусства положены три критерия. В соответствии с первым критерием искус­ства делятся на пространственные (изобразительные искус­ства, архитектура, декоративно-прикладные), где образ не изменяется во времени, временные (литература, музыка) и пространственно-временные (кино, театр, танец), где образ существует во времени и в пространстве.

Второй критерий - механизм восприятия. В соответ­ствии с этим выделяют зрительные искусства (изобразитель­ные, архитектура, декоративно-прикладные), зрительно-слуховые (кино, театр, танец) и слуховые (музыка). Лите­ратура в этой классификации занимает особое место. 220

Третий критерий исходит из языка искусства. Тогда виды группируются следующим образом: литература, где образ рождается только посредством слова; изобразитель­ные искусства, музыка, танец, архитектура, декоративно-прикладные, которые пользуются особым для каждого из них языком искусства, но не словом; третья группа, в ко­торой сочетаются слово и другие языки, - кино, театр, во­кальная музыка.

Границы между искусствами подвижны, часто различ­ные виды переплетены или сочетаются. Например, музы­кальный театр - это вокал, танец, литература (либретто), театральная живопись. В таких случаях говорят о полифо­ническом языке искусств.

И, наконец, в некоторых случаях говорят о синтезе ис­кусств, в частности, когда речь идёт о храмовом действе. Синтез храмового действа вовлекает в свой круг изобрази­тельное искусство, вокальное, поэзию, драматургию. Всё, что связано с храмом - и внешняя, архитектурная форма, и внутреннее убранство, и действо, - подчинено единой цели - достижению катарсиса, душевного очищения.

Синтез искусств оказался возможен именно потому, что в основе каждого из них - человеческое переживание, выраженное разными языками - словом, цветом, звуком или формой. Поэтому часто художник описывает одни виды искусств через другие.

Какой из приведённых выше кри­териев классификации искусства вам кажется самым убедительным и инте­ресным? Поясните свой выбор.

6. Познакомьтесь с рассуждениями известного русского философа П. А. Фло­ренского.

«...Наши философы стремятся быть не столько умными, как мудрыми, не столько мыслителями, как мудреца­ми. Русский ли характер, историче­ские ли условия влияли тут - не бе­русь решать. Но несомненно, что фи­лософии «головной» у нас не повезло.

Стародумовское «ум, коли он только ум, - сущая бездели­ца» находит отклик, кажется, во всяком русском.

Философия каждого народа по глубочайшей своей сущ­ности есть раскрытие веры народа, из этой веры исходит и к этой же вере устремляется. Если возможна русская фило­софия, то только - как философия веры православной.

Что я делал всю жизнь? Рассматривал мир как единое целое, как единую картину и реальность, но в каждый мо­мент или, точнее, на каждом этапе своей жизни, под опре­делённым углом зрения. Я просматривал мировые соотно­шения на разрезе мира по определённому направлению, в определённой плоскости и старался понять строение мира по этому, на данном этапе меня занимающему признаку. Плоскости разреза менялись, но одна не отменяла другой, а лишь обогащала. Отсюда непрестанная диалектичность мышления (смена плоскости рассмотрения), при постоян­стве установки на мир как целое.

Русская вера сложилась из взаимодействия трёх сил: греческой веры, принесённой нам монахами и священни­ками Византии, славянского язычества, которое встретило эту новую веру, и русского народного характера, который по-своему принял византийское православие и переработал его в своём духе».

Что в приведённых рассуждениях побуждает к дискус­сии? Как понимает их автор задачи философии?

7. Академик Н. Н. Моисеев пишет:
«Новая цивилизация должна начаться с
новых научных знаний и с новых обра­
зовательных программ. Люди должны
воспринимать себя не господами, а ча­
стью природы. Новые моральные прин­
ципы должны войти в кровь и плоть
Человека. Для этого необходимо иметь
не только специальное, но и гуманитар­
ное образование. Я убеждён, что XXI в.
будет веком гуманитарного знания, по-
Н. Н. Моисеев добно тому, как XIX в. был веком пара

(1917-2000) и инженерных наук».

Согласны ли вы с тем, что без гуманитарных знаний не­возможно достижение согласованного развития человечества и природы? Свой ответ аргументируйте.

8. Познакомьтесь с отрывком из работы академика В. И. Вер­надского «Научная мысль как планетарное мышление»

В. И. Вернадский (1863-1945)

«Есть одно коренное явление, которое определяет научную мысль и отличает научные результаты... от утверждений философии и религии, - это общеобя­зательность и бесспорность правильно сделанных научных выводов, научных утверждений, понятий, заключений. На­учные, логически правильно сделанные действия имеют такую силу только по­тому, что наука имеет своё определенное строение и что в ней существует область фактов и обобщений, научных, научно установленных фактов и эмпирически по­лученных обобщений, которые по своей

сути не могут быть реально оспариваемыми. Такие факты и такие обобщения, если и создаются временами философией, религией, жизненным опытом или социальным здравым смыс­лом и традицией, не могут быть ими, как таковые, доказаны... Проявление личности, столь характерное и яркое для философских, религиозных и художественных построений, отходит резко на второй план...»

Можно ли утверждать на основании приведённого фраг­мента, что наиболее доказательным учёный считает эмпири­ческий уровень науки? Какова в таком случае познаватель­ная роль научной теории? Свой ответ аргументируйте. Разде­ляете ли вы мнение В. И. Вернадского о том, что личность в науке отходит на второй план? Разъясните свою позицию.

9. Современный итальянский философ Э. Агацци особен­ности человека характеризует так:

«Философы очень часто пытались описать специфику че­ловека. Они обычно видели её в разуме: «разумное существо» или «разумное животное» - таковы классические опреде­ления человека.

В других характеристиках делали ударение на различ­ных аспектах: человек как «политическое животное», тво­рец истории, носитель языка, способный к выражению религиозных чувств...

Не отрицаю, что все эти аспекты всё еще требуют фило­софского анализа для их более полного понимания, но мне кажется, что лучше предложить «инструментально» более ясный способ выявления специфики человека... Эту специ­фическую черту можно в общем выразить заявлением, что каждое человеческое действие необходимо сопровождается представлением о том, каким ему «следует быть»...

Мастер, создающий инструмент, уже знает, каким он «должен быть», и обычно он признаёт, что его инструмент несовершенен в сравнении с тем, каким он «должен быть» соответственно представлению о нём, т. е. с тем, что можно назвать «идеальной моделью»...

Когда деятельность человека не направлена на создание конкретного специфического результата, тогда «должно быть», «совершенный, идеальный способ» более относится к характеру выполнения действий. Таковы говорение, писа­ние, танец, рисование, аргументирование. Такие виды дея­тельности оцениваются по их исполнению (в этих случаях оценки выражают словами «хорошо» или «плохо»)».

В чём видит Э. Агацци специфику человека? Относятся ли его слова к нравственному идеалу?

10. Познакомьтесь с примером абсолютной истины (т. е. истины, которая не может быть опровергнута и не нуждается в уточнении), который использовали в своих произведениях Э. Энгельс, а затем В. И. Ленин, - «Наполеон умер 5 мая 1821 года», а затем с критикой этого примера А. А. Богда­новым. В статье «Вера и наука», написанной им в качестве полемического ответа на книгу В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», А. А. Богданов пытался доказать относительность этой истины и выдвигал следующие аргу­менты: а) летосчисление ведётся по григорианскому кален­дарю, который отставал к 1821 г. от астрономического на 13,5 часа; б) смерть зафиксирована по прекращению дыхания и сердцебиения, их считают признаками смерти в результа­те своеобразной договорённости, достигнутой в медицинском

мире (возможно, в будущем смерть будут устанавливать по другим признакам); в) понятие «Наполеон» относительно - физиологически и психически человеческое «я» на протя­жении жизни несколько раз обновляется; умирающий На­полеон, по сути, был уже не тем, каким он был, например, в сражении под Аустерлицем.

Какие аргументы А. А. Богданова представляются вам убедительными? С чем из его рассуждений, на ваш взгляд, нельзя согласиться? Можно ли утверждать, что абсолют­ная истина - это не столько часть относительной истины, сколько тот идеал, к которому стремится познание?

11. Видный белорусский учёный-физик А. Н. Рубинов (р. 1939) пишет:

«Качественное высшее образование без науки невоз­можно. Если преподавание не включает в себя научное творчество преподавателей и студентов, то оно превраща­ется в начётничество, в простое пересказывание учебников. Поэтому высшая школа должна обязательно содержать в себе науку, и именно тут место фундаментальным иссле­дованиям».

«Как же определить фундаментальную и прикладную науку и где проходит между ними водораздел? Эволюцию научного знания в любой области можно разбить на две стадии: первая стадия - накопление знаний до такого уровня, пока они ещё не могут быть положены в основу практической деятельности. Вторая стадия - дальнейшее углубление знаний и умений, приобретённых на первой стадии, для их непосредственно практического использо­вания».

«Фундаментальная наука имеет поисковый, разведыва­тельный характер. Она является источником новых идей, определяющих направления научно-технического развития в мире. Но на этой стадии исследований наука ещё не про­изводит материальных благ и не приносит прибыли. То есть фундаментальная наука не может сама себя финанси­ровать и является полностью затратной».

«В отличие от фундаментальной прикладная наука носит более локальный характер, она призвана иметь своим конеч­ным результатом рыночный продукт. Если фундаментальные

исследования проводятся в режиме свободного поиска, то прикладные исследования и разработки регламентируются более жёстко, они должны быть встроены в единую систему, направленную на достижение конечной цели - получение прибыли от реализации проводимых разработок. Приклад­ная наука без практической реализации - это пустая трата времени, имитация научно-технического прогресса».

«В прежние времена научное сообщество чётко отделяло истинные научные завоевания от фантастики и халтуры. Сегодня же волна необузданной свободы подняла аван­тюристов от науки на поверхность. Научные критерии и строгость доказательств стали необязательными и отошли на второй план. На первый вышло стремление удивить и поразить публику любой ценой».

«Духовно богатый человек - это тот, кто создал для общества что-то для него нужное. Именно за это его ценят, почитают, именно в этом состоит его духовная привлека­тельность. Можно однозначно утверждать, что единствен­ным источником духовных ценностей и духовного роста че­ловека и общества в целом является именно созидательный труд - фундаментальная черта, которая отличает человека и человечество от остальной природы... Духовный мир рож­дается прежде всего в сфере созидания, там, где создаются новые машины, разрабатываются и воплощаются новые технологии, выращивается урожай, где лечат людей, ор­ганизовывают жизнь общества и государства. Литература и искусство лишь обобщает эти ценности, представляя их в концентрированной форме».

«Если душа не дана нам свыше и в неё заранее не за­ложены моральные и духовные ценности, то откуда же они берутся? Естественно, что приципы морали, систему духовных ценностей вырабатывает само общество в своём развитии. Известные заповеди «не убий», «не укради» и т. п. на самом деле являются формулировкой некоторых общих правил поведения человека, без которых общество не сможет существовать. Они выработаны веками и нахо­дят отражение не только в религии, но и в любых других нормах и принципах поведения народов разных стран... Отношение к детям, старикам, животному и растительному

миру, отношения между мужчиной и женщиной, семейные устои - всё это вырабатывалось исторически, исходя из потребностей общества, его стремления к самосохранению и укреплению».

Используя эти высказывания, охарактеризуйте взаи­мосвязь между фундаментальной и прикладной наукой, а также между образованием, наукой, религией, искусством, нравственностью.

Урок обобщения

1. Продолжите следующие фразы:

«О мире физических явлений я знаю...»;

«Я знаю, как использовать...»;

«О мире живых существ я знаю...»;

«О мире людей я знаю...»;

«Я знаю, как применить...».

Разделите приведённые высказывания на две группы:

Знания о предметах, процессах, явлениях, свойствах, связях;

Знания о способах и правилах деятельности.

Можно ли отнести высказывание «Я знаю, откуда бе­рётся само знание» к одной из названных групп? Поясните своё мнение.

2. Проанализируйте следующие утверждения о незна­
нии:

«Человечество не знает письменности»;

«Люди не знают полезных свойств злаковых растений»;

Павел Александрович Флоренский (1882 — 1937) — последователь , крупнейший представитель русской религиозной философской мысли, энциклопедически образованный человек, полиглот, обладавший блестящими дарованиями и работоспособностью, за что современники называли его “новым Леонардо да Винчи”.

П. Флоренский был прежде всего религиозным философом и оставил большое количество трудов по теологии, истории философии и . Среди них: “Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи”, “У водоразделов мысли. Черты конкретной метафизики”, “Культ и философия”, “Вопросы религиозного самопознания”, “Иконостас”, “Космологические антиномии И. Канта” и др.

Главное произведение П. Флоренского — “Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи” (1914). Название работы связано с древним летописным преданием, согласно которому в 1110 г. над Печорским монастырем явилось знамение, столп огненный, который “весь мир виде”. Столп огненный — это вид ангела, посылаемый волею Божией вести людей путями промысла, как во дни Моисея огненный столп ночью вел Израиль. Главная идея книги “Столп ….” состоит в обосновании мысли, что существенное познание Истины есть реальное вхождение в недра Божественного Триединства. То, что для субъекта знания есть истина, то для объекта его есть любовь к нему, а для созерцающего познания (познание субъектом объекта), — красота.

“Истина, Добро и Красота” — эта метафизическая триада есть не три разных начала, а одно. Это одна и та же духовная жизнь, но под разными углами зрения рассматриваемая. Как отмечает П. Флоренский, “духовная жизнь как из “Я” исходящая, в “Я” свое сосредоточие имеющее — есть Истина. Воспринимаемая как непосредственное действие другого — она есть Добро. Предметно же созерцаемая третьим, как вовне лучащаяся, — Красота. Явленная истина есть Любовь. Самая любовь моя есть действие Бога во мне и меня в Боге, — пишет Флоренский, — ибо безусловная истинность Бога именно в любви раскрывает себя... Любовь Божия переходит на нас, но знание и созерцательная радость — в Нем же пребывает.

Для П. Флоренского характерно изложение религиозно-философских идей не от своего имени, а как выражение церковной незыблемости истины. для Флоренского — не условная величина, не средство манипуляции сознанием, а абсолютная ценность, связанная с религиозным сознанием. Абсолютная истина является продуктом веры, которая опирается на церковный авторитет.

Особенность религиозно-философской позиции Флоренского состоит в стремлении найти нравственную основу для свободы духа в господстве православных религиозных догматах и авторитетах.

Центром религиозно-философской проблематики П. Флоренского является концепция “метафизического всеединства” и “софиология”. Его замысел — построить “конкретную метафизику”, основанную на собирании мирового религиозного и научного опыта, т. е. цельную картину мира через узрение соответствий и взаимное просвечивание разных слоев бытия: каждый слой находит себя в другом, узнает, выявляет родственные основания. Эту задачу Флоренский пытается решить на базе “философско-математического синтеза”, цель которого он видел в выявлении и изучении некоторых первичных символов, фундаментальных духовно-материальных структур, из которых слагаются различные сферы реальности и в соответствии с которыми организуются разные области культуры. Физический мир у Флоренского тоже двойственен. Космос — это борьба двух принципов: Хаоса и Логоса. Логос — это не просто разум, но и культура, как система ценностей, которая есть не что иное, как предмет веры. Ценности такого рода имеют вневременной характер. Природа для Флоренского — не феномен, не система явлений, а подлинная реальность, бытие с бесконечной мощью сил, действующих в ней же, а не извне. Лишь в христианстве природа является не мнимым, не феноменальным бытием, не “тенью” какого-то иного бытия, а живой реальностью.

Наиболее сложным в теологической теории П. Флоренского считается понятие Софии, Премудрости Божией, которую он рассматривает как вселенскую реальность, собранную воедино любовью Бога и озаренную красотой Святого Духа. Флоренский определяет Софию как “четвертую ипостась”, как великий корень целокупной твари, творческую любовь Божию. “В отношении к твари, писал он, София есть Ангел-Хранитель твари, идеальная личность мира”.

В своей деятельности и творчестве П. Флоренский последовательно выражает свою жизненную задачу, которую он понимает как “проложение путей к будущему цельному мировоззрению”.

На мировоззрение П. Флоренского оказала большое влияние математика, хотя он и не пользуется ее языком. Он видит, в математике необходимую и первую предпосылку мировоззрения.

Важнейшую черту П. Флоренского составляет антиномизм, у истоков которого он ставит . Сама истина у Флоренского есть антиномия. Тезис и антитезис вместе образуют выражение истины. Постижение этой истины-антиномии есть подвиг веры “познание истины требует духовной жизни и, следовательно, есть подвиг. А подвиг рассудка есть вера, т. е. самоотрешение. Акт самоотрешения рассудка и есть высказывание антиномии”.

Одним из столпов философского мировоззрения Флоренского является идея монадологии. Но в отличие от Лейбница, монада — это не метафизическая сущность, данная логическим определением, а религиозная душа, которая может выйти из себя через отдающую, “истощающуюся” любовь. Это отличает ее от монады Лейбница как пустого эгоистического самотождества “Я”.

Развивая идеи , Флоренский углубляет тему борьбы космических сил порядка (Логос) и Хаоса. Высшим примером высокоорганизованной, усложняющейся силы является Человек, который стоит в центре спасения мира. Этому способствует культура как средство борьбы с Хаосом, но не вся, а лишь ориентированная на культ, т. е. на абсолютные ценности. Грех — это хаотический момент души. Истоки космического, т. е. закономерного и гармонического, коренятся в Логосе. Космическое начало Флоренский отождествляет с божественным “Ладом и Строем”, которые противостоят хаосу — лжи — смерти — беспорядку — анархии — греху.

Решая проблему “Логос побеждает Хаос”, Флоренский отмечает “идеальное сродство мира и человека”, их пронизанность друг другом. “Трижды преступна хищническая цивилизация, не ведающая ни жалости, ни любви к твари, но ждущая от твари лишь своей корысти”. Итак, Хаосу способны противостоять: “вера — ценность — культ — миропонимание — культура”. В центре данного процесса космизации стоит человек, находящийся на вершине и грани двух миров и призывающий силы мира горнего, которые единственно способны стать двигательными силами космизации.

В своем творчестве религиозно-философского мыслителя и ученого-энциклопедиста П. Флоренский как бы воплощал тот идеал целостного знания, который искала русская мысль на протяжении всего XIX и ХХ вв.

Читай биографию философа мыслителя: факты жизни, основные идеи и учения

ПАВЕЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ ФЛОРЕНСКИЙ
(1882-1937)

Русский религиозный философ, ученый, священник и богослов, последователь Вл. С. Соловьева. Центральные вопросы его главной работы "Столп и утверждение Истины" (1914) - идущая от Соловьева концепция всеединства и учение о Софии, а также обоснование православной догматики, особенно триединства, аскетизма и почитания икон. Основные произведения: "Смысл идеализма" (1914), "Около Хомякова" (1916), "Первые шаги философии" (1917), "Иконостас" (1918), "Мнимости в геометрии" (1922).

Павел Александрович Флоренский был человеком великих дарований и уникальной трагической судьбы.

Выдающийся математик, философ, богослов, искусствовед, прозаик, инженер, лингвист, государственный мыслитель родился 9 января 1882 года близ местечка Евлах Елизаветпольской губернии (ныне Азербайджан) в семье инженера-путейца, строившего Закавказскую железную дорогу. Мать происходила из древнего армянского рода Сапаровых. Кроме старшего Павла, в семье было еще пять детей. В своих записках "Детям моим. Воспоминания прошлых дней" (1916-1924) Флоренский исследует мир детства. "Секрет гениальности - в сохранении детства, детской конституции на всю жизнь. Эта-то конституция и дает гению объективное восприятие мира…", - считает он.

С детства он присматривался ко всему необычайному, усматривая в "особенном" (так называется один из разделов его воспоминаний) сигналы иного мира. "… Там, где спокойный ход жизни нарушен, где разрывается ткань обычной причинности, там виделись мне залоги духовности бытия, - пожалуй, бессмертия, в котором, впрочем, я был всегда уверен настолько прочно, что оно меня даже мало занимало, как не стало занимать и впоследствии и подразумевалось само собою". Ребенка волновали сказки, фокусы, все, что отличалось от обычного вида вещей. Религиозно-философские убеждения Флоренского сложились не из философских книг, которые он читал мало и всегда неохотно, а из детских наблюдений. Ребенком его волновала "сдержанная мощь природных форм, когда за явным предвкушается беспредельно больше сокровенное". Отец Флоренского сказал как-то своему сыну-гимназисту, что его (сына) сила "не в исследовании частного и не в мышлении общего, а там, где они сочетаются, на границе общего и частного, отвлеченного и конкретного. Может быть, при этом отец сказал еще - "на границе поэзии и науки", но последнего я твердо не припоминаю".

Вспоминая о годах ученичества во 2-й тифлисской гимназии, Флоренский писал: "Страсть к знаниям поглощала все мое внимание и время". Преимущественно он занимался физикой и наблюдением природы. В конце гимназического курса, летом 1899 года, Флоренский пережил духовный кризис. Открывшаяся ограниченность и относительность физического знания впервые заставила его задуматься об Истине абсолютной и целостной.

Этот кризис научного мировоззрения Флоренский описал в главе "Обвал" книги воспоминаний. Он хорошо помнил время ("жаркий полдень") и место ("на склоне горы по ту сторону Куры"), когда вдруг ему стало ясно, что "все научное мировоззрение - труха и условность, не имеющая никакого отношения к истине". Поиски истины продолжались и завершились обнаружением простого факта, что истина в нас самих, в нашей жизни "Истина всегда дана была людям, и Она не есть плод научения какой-нибудь книги, не рациональное, а нечто гораздо более глубокое построение, внутри нас живущее, то, чем мы живем, дышим, питаемся".

Первым душевным порывом после духовного переворота было уйти в народ отчасти под влиянием сочинений Л. Н. Толстого, которому в то время Флоренский написал письмо. Родители настояли на продолжении образования и в 1900 году Флоренский поступил на физико-математический факультет Московского университета. Наибольшее влияние на него оказал один из основателей Московского математического общества Н. В. Бугаев. Свое кандидатское сочинение на специальную математическую тему Флоренский предполагал сделать частью большой работы, синтезирующей математику и философию.

Помимо занятий математикой Флоренский слушал лекции на историко-филологическом факультете, самостоятельно изучал историю искусства. "Мои занятия математикой и физикой, - писал он впоследствии, - привели меня к признанию формальной возможности теоретических основ общечеловеческого религиозного миросозерцания (идея прерывности, теория функции, числа). Философски же и исторически я убедился, что говорить можно не о религиях, а о религии, и что она есть неотъемлемая принадлежность человечества, хотя и принимает бесчисленные формы".

В 1904 году, после окончания университета, П. А. Флоренский поступает в Московскую духовную академию, желая, как он писал в одном из писем, "произвести синтез церковности и светской культуры, вполне соединиться с Церковью, но без каких-нибудь компромиссов, честно воспринимать все положительное учение Церкви и научно-философское мировоззрение вместе с искусством…"

Главным устремлением тех лет было познание духовности не отвлеченно-философски, а жизненно. Неудивительно, что кандидатское сочинение Флоренского "О религиозной истине" (1908), которое стало ядром его магистерской диссертации и книги "Столп и утверждение Истины" (1914), было посвящено путям вхождения в Православную Церковь. "Живой религиозный опыт, как единственный законный способ познания догматов", - так сам П. А. Флоренский выразил главную мысль книги. "Церковность - вот имя тому пристанищу, где умиряется тревога сердца, где усмиряются притязания рассудка, где великий покой нисходит в разум".

После окончания академии в 1908 году Флоренский был оставлен преподавателем на кафедре истории философии. За годы преподавания в МДА (1908-1919) он создает ряд оригинальных курсов по истории античной философии, кантовской проблематике, философии культа и культуры. А. Ф. Лосев отмечал, что Флоренский "дал концепцию платонизма, по глубине и тонкости превосходящую все что я читал о Платоне".

"В отце Павле, - писал С. Н. Булгаков, - встретились культурность и церковность, Афины и Иерусалим, и это органическое соединение само по себе есть факт церковно-исторического значения".

Вокруг Флоренского, который в 1912-1917 годах еще и возглавлял журнал "Богословский вестник", сложился круг друзей и знакомых, которые во многом определяли атмосферу русской культуры начала XX века. Революция не явилась неожиданностью для Флоренского. Более того, он много писал о глубоком кризисе буржуазной цивилизации, часто говорил о надвигающемся крушении привычных устоев жизни. Но "в то время, когда вся страна бредила революцией, а также и в церковных кругах возникали одна за другою, хотя и эфемерные, церковно-политические организации, отец Павел оставался им чужд, - по равнодушию ли своему вообще к земному устроению, или же потому, что голос вечности вообще звучал для него сильнее зовов современности" (С. Н. Булгаков).

Флоренский не собирался уезжать из России, хотя на Западе его ждала блестящая научная карьера и, вероятно, мировая слава. Он был одним из первых среди лиц духовного звания, кто, служа Церкви, стал работать в советских учреждениях. Никогда при этом Флоренский не изменял ни своим убеждениям, ни священному сану, записав себе в назидание в 1920 году: "Из убеждений своих ничем никогда не поступаться. Помни, уступка ведет за собою новую уступку, и так - до бесконечности". До тех пор, пока это было возможно, то есть до 1929 года, Флоренский во всех советских учреждениях работал, не снимая подрясника, тем самым открыто свидетельствуя, что он священник. Флоренский ощущал нравственный долг и призвание в том, чтобы сохранить основы духовной культуры для будущих поколений.

22 октября 1922 года он вошел в комиссию по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры. В результате деятельности комиссии было описано огромное историко-художественное богатство Лавры и спасено национальное достояние. Комиссия подготовила условия для осуществления декрета "Об обращении в музей историко-художественных ценностей Троице-Сергиевой лавры", подписанного 20 апреля 1920 года Председателем Совнаркома В. И. Лениным.

В 1921 году Флоренский был избран профессором Высших художественно-технических мастерских. В период зарождения и расцвета различных новых течений (футуризма, конструктивизма, абстракционизма) он отстаивал духовную ценность и значимость общечеловеческих форм культуры. Он был убежден, что деятель культуры призван раскрыть существующую духовную реальность.

"Другой взгляд, согласно которому художник и вообще деятель культуры сам организует что хочет и как хочет, субъективный и иллюзионистический взгляд на искусство и на культуру", в конечном итоге ведет к обессмысливанию и обесцениванию культуры, то есть к разрушению культуры и человека. Этим вопросам посвящены работы Флоренского "Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях", "Обратная перспектива", "Иконостас", "У водоразделов мысли".

Как и в юные годы, он убежден в существовании двух миров - видимого и незримого, сверхчувственного, лишь дающего о себе знать с помощью "особенного". Таким особенным являются, в частности, сновидения, которые соединяют мир человеческого бытия с миром запредельным. Свою концепцию сновидений Флоренский излагает в начале трактата "Иконостас". Это весьма важная для Флоренского идея обратного течения времени.

"В сновидении время бежит, и ускоренно бежит навстречу настоящему, против движения времени бодрственного сознания. Оно вывернуто через себя, и, значит, вместе с ним вывернуты и все его конкретные образы. А это значит, что мы перешли в область мнимого пространства".

Еще в 1919 году он публикует статью "Троице-Сергиева Лавра и Россия" - своего рода философию русской культуры. Именно в Лавре Россия ощущается как целое, здесь наглядное воплощение русской идеи, предстающей как наследие Византии, а через нее - Древней Эллады.

История русской культуры распадается на два периода - Киевский и Московский. Первый состоит в принятии эллинства.

"За формированием извне женственной восприимчивости русского народа приходит пора мужественного самосознания и духовного самоопределения, создание государственности, устойчивого быта, проявление всего своего активного творчества в искусстве и науке и развитие хозяйства и быта".

Первый период связан с именем равноапостольного Кирилла, второй - преподобного Сергия. Женская восприимчивость воплощена в символе Софии-Премудрости, мужественное оформление жизни Московской Руси - в символе Троицы Троица - символ единения русских земель. Именно так трактует Флоренский и Троицу Рублева, воплотившего в красках идеи Сергия Радонежского.

Флоренский - теоретик древнерусской живописи. Именно он обосновал правомерность "обратной перспективы", на которой построена иконопись. Не беспомощность, не отсутствие мастерства заставляли древнего художника увеличивать предметы на заднем плане, но законы, присущие нашему зрению.

"Русская иконопись XIV-XV веков есть достигнутое совершенство изобразительности, равного которому или даже подобного не знает история всемирного искусства и с которым в известном смысле можно сопоставлять только греческую скульптуру - тоже воплощение духовных образов и тоже, после светлого подъема, разложенную рационализмом и чувственностью".

Одновременно с работой по сохранению культурного наследия П. А. Флоренский был вовлечен в научно-техническую деятельность. Он избрал прикладную физику отчасти потому, что это диктовалось практическими нуждами государства и в связи с планом ГОЭЛРО, отчасти потому, что довольно скоро стало ясно заниматься теоретической физикой, как он ее понимает, ему не дадут.

В 1920 году Флоренский начинает работать на московском заводе "Карболит", в следующем году переходит на исследовательскую работу в Главэлектро ВСНХ РСФСР, участвует в VIII электротехническом съезде, на котором обсуждался план ГОЭЛРО. В 1924 году избирается членом Центрального электротехнического совета Главэлектро и начинает работать в Московском объединенном комитете электротехнических норм и правил. Тогда же создает в Государственном экспериментальном электротехническом институте первую в СССР лабораторию испытания материалов, впоследствии отдел материаловедения, в котором изучались диэлектрики.

Флоренский издает книгу "Диэлектрики и их техническое применение" (1924), систематизирующие новейшие теории и взгляды, касающиеся изоляционных материалов. Одним из первых он начал пропагандировать синтетические пластмассы.

С1927 года Флоренский - соредактор "Технической энциклопедии", для которой написал 127 статей, а в 1931 году он избран в президиум бюро по электроизолирующим материалам Всесоюзного энергетического комитета, в 1932 году включен в комиссию по стандартизации научно-технических обозначений терминов и символов при Совете Труда и Обороны СССР. В книге "Мнимости и геометрии" (1922) Флоренский из общей теории относительности выводит возможность конечной Вселенной, когда Земля и человек становятся средоточием творения.

Здесь Флоренский возвращается к миропониманию Аристотеля, Птолемея и Данте. Для него, в отличие от многих математиков и физиков, конечность Вселенной является реальным фактом, не столько опирающимся на математические выкладки, сколько вытекающим из общечеловеческого мировоззрения.

"Принцип относительности, - писал Флоренский в 1924 году, - был принят мною вовсе не по долгому обсуждению и даже без изучения, а просто потому, что был слабою попыткою облечь в понятие иное понимание мира. Общий принцип относительности есть, в некоторой степени, огрубленная и упрощенная моя сказка о мире".

Флоренский полагал, что физика будущего, уйдя от отвлеченности, должна создавать конкретные образы, следуя Гете-Фарадеевскому миропониманию.

В 1929 году в письме к В. И. Вернадскому, развивая его учение о биосфере, Павел Александрович пришел к мысли "о существовании в биосфере того, что можно было бы назвать пневматосферой, то есть о существовании особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа". Он указал "на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства", что придает культуроохранительной деятельности планетарный смысл.

Летом 1928 года Флоренский был сослан в Нижний Новгород. Хотя через три месяца он был возвращен и восстановлен в должности по ходатайству Е. П. Пешковой, обстановка в Москве к тому времени была такой, что Флоренский говорил: "Был в ссылке, вернулся на каторгу".

Авторы всевозможных пасквилей пытались представить его как закоренелого врага и тем подготовить общественное мнение к осознанию неизбежности и необходимости репрессий. Особенно жестокой травле подвергся Флоренский за истолкование им теории относительности в книге "Мнимости в геометрии" и за статью "Физика на службе математики" ("Социалистическая реконструкция и наука", 1932).

26 февраля 1933 года Флоренский был арестован по ордеру Московского областного отделения ОГПУ, а 26 июля 1933 года осужден особой тройкой на 10 лет и отправлен по этапу в восточно-сибирский лагерь. 1 декабря он прибыл в лагерь, где его определили работать в научно-исследовательском отделе управления БАМЛАГа.

10 февраля 1934 года он был направлен в Сковородино на опытную мерзлотную станцию. Здесь Флоренский проводил исследования, которые впоследствии легли в основу книги его сотрудников Н. И. Быкова и П. Н. Каптерева "Вечная мерзлота и строительство на ней" (1940).

В конце июля и начале августа 1934 года к Павлу Александровичу смогли приехать жена A. M. Флоренская с младшими детьми Ольгой, Михаилом и Марией (в это время старшие сыновья Василий и Кирилл были в геологических экспедициях).

Это последнее свидание Флоренского с семьей состоялось благодаря помощи Е. П. Пешковой. 17 августа 1934 года Флоренский неожиданно был помещен в изолятор лагеря "Свободный", а 1 сентября отправлен со спецконвоем в Соловецкий лагерь особого назначения. 15 ноября он начал работать на Соловецком лагерном заводе йодной промышленности, где занимался проблемой добычи йода и агар-агара из морских водорослей и сделал более десяти запатентованных научных открытий.

25 ноября 1937 года Флоренский был вторично осужден - "без права переписки". В те времена это означало смертную казнь. Официальная дата кончины - 15 декабря 1943 года, - первоначально сообщенная родственникам, оказалась вымышленной. Трагическое окончание жизни осознавалось П. А. Флоренским как проявление всеобщего духовного закона: "Ясно, что свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонениями" (из письма от 13 февраля 1937 года).

Флоренский был посмертно реабилитирован, а полвека спустя после его убийства семье из архивов госбезопасности передали рукопись, написанную в тюрьме: "Предполагаемое государственное устройство в будущем" - политическое завещание великого мыслителя. Будущую Россию (Союз) Флоренский видит единым централизованным государством во главе с человеком пророческого склада, обладающим высокой интуицией культуры. Флоренскому очевидны изъяны демократии, которая служит лишь ширмой для политических авантюристов; политика - специальность, требующая знаний и зрелости, недоступная всем, как и любая другая специальная область. Предрекал Флоренский возрождение веры: "Это будет уже не старая и безжизненная религия, а вопль изголодавшихся духом".

21 февраля 1937 года Флоренский писал сыну Кириллу: "Что я делал всю жизнь? - Рассматривал мир как единое целое, как единую картину и реальность, но в каждый момент или, точнее, на каждом этапе своей жизни, под определенным углом зрения. Я просматривал мировые соотношения на разрезе мира по определенному направлению, в определенной плоскости и старался понять строение мира по этому, на данном этапе меня занимающему признаку. Плоскости разреза менялись, но одна не отменяла другой, а лишь обогащала. Отсюда - непрестанная диалектичность мышления (смена плоскостей рассмотрения), при постоянстве установки на мир, как целое".

* * *
Вы читали биографию философа, факты его жизни и основные идеи его философии. Эту биографическую статью можно использовать, как доклад (реферат, сочинение или конспект)
Если вас интересуют биографии и учения других (русских и зарубежных) философов, то читайте (содержание слева) и вы найдёте жизнеописание любого великого философа (мыслителя, мудреца).
В основном, наш сайт (блог, сборник текстов) посвящён философу Фридриху Ницше (его идеям, произведениям и жизни) но в философии всё связано и нельзя понять одного философа, совсем не читая других...
В XX веке среди философских учений можно выделить - экзистенциализм - Хайдеггер, Ясперс, Сартр...
Первый известный на Западе русский философ - Владимир Соловьев. Лев Шестов был близок к экзистенциализму. Наиболее читаемый на Западе из русских философов - Николай Бердяев.
Спасибо за чтение!
......................................
Copyright:

Философия имени – это течение в русской религиозной философии, развиваемое Π. А. Флоренским (1882–1937), С. Н. Булгаковым (1871 – 1944), А. Ф. Лосевым (1893–1988), В. Ф. Эрном (1882–1917) и др., возникшее на базе споров об имяславия, которые велись в рамках русского православного богословия и монашеской практики.

Богословский спор ("Афонская смута") по поводу имяславия начался с публикации книги схимонаха Илариона "На горах Кавказа. Беседа двух старцев-подвижников о внутреннем единении с Господом чрез молитву Иисус Христову, или Духовная деятельность современных пустынников" (1907). Центральное место в этой книге занимает описание особого состояния, в котором оказывается верующий во время молитвы. Опираясь на теорию и практику исихазма (или паламизма), Илларион утверждал, что аскет, выполняющий соответствующую систему упражнений, может достичь состояния экстаза, в котором он способен видеть исходящее от Бога излучение – "Фаворский свет", т.е. тот свет, который, согласно Евангелию, видели апостолы на горе Фавор. Этот свет трактовался Григорием Паламой как "энергия", исходящая от Бога, как самопроявление Бога, доступное для человеческого восприятия, в то время как сам Бог является абсолютно недоступным людям. Паламизм является официально признанным учением православной церкви.

В имяславии центральной проблемой, вокруг которой развернулся основной спор, стала трактовка сущности Имени Божия, а именно: является ли оно Божественной энергией или Божественной сущностью, или ни тем и ни другим, а просто человеческим именованием?

В последнем случае поклонение Имени Бога и его обожествление есть идолопоклонничество и ересь.

В решении этого вопроса среди богословов возникло два противоположных лагеря. Во главе одного из них (имяславие) встал иеросхимонах русского Пантелеймонова монастыря на Афоне (в Греции) Антоний (Булатович). Он утверждал, что "всякое Имя Божие, как истина богооткровенная, – есть Сам Бог". Лидерами второго лагеря (имяборцы) стали архиепископ Антоний (Храповицкий), архиепископ Никон (Рождественский) и профессор С. В. Троицкий. И именно позицию последних поддержал Святейший Синод в своем послании от 18 мая 1913 г., объявив имяславие ересью.

Однако данное решение Святейшего Синода не смогло воспрепятствовать дальнейшей работе по философско-религиозному осмыслению данной проблемы, т.е. развитию "философии имени". С одной стороны, консерватизм иерархов русской православной церкви и Святейшего Синода давно уже вызывал недовольство значительных кругов русской интеллигенции. В частности, реакцией на него было возникновение уже ранее упоминаемого течения "нового религиозного сознания" (Мережковский, Бердяев и др.). И появление философии имени стало развитием этой общей тенденции. С другой стороны, философский анализ имени в русской философии шел на волне общего интереса к проблеме языка и знаков, характерной в это время для западной философии в целом и связанной с развитием лингвистики и семиотики.

Трактовка Имени Божия в имяславии своими корнями уходит в давнюю традицию почитания Божественных имен, далеко выходящую за пределы христианства (как хронологически, так и "географически"). Так, в Авесте весь "Гимн Ахура-Мазде" практически полностью посвящен именам (примерно семидесяти) верховного бога Добра и их мистическому значению. Значительная часть усилий каббалистов была посвящена отысканию истинных имен Бога и ангелов. В мусульманской философии имеется учение о девяноста девяти "прекрасных именах Аллаха" и его сотом – тайном – имени. В христианстве тема божественных имен проходит красной нитью через все мистическое богословие начиная с Дионисия Ареопагита (Псевдо-Дионисия) , Григория Нисского, Максима Исповедника, Григория Паламы и т.п.

Но и проблема божественных имен, в свою очередь, своими корнями уходит в еще более общую проблему сущности имен вообще. Имя играет важную роль во многих культурах и системах верований Древнего мира и даже первобытного мира . Так, по поверьям многих народов (египтян, жителей Месопотамии и т.д.) имя человека является одной из его душ, и знание имени дает власть над тем, кому принадлежит данное имя; аналогичное поверье существовало даже относительно истинных имен языческих богов.

Такое отношение к именам рождалось из представлений о неразрывной связи ("связи по существу") между именами и обозначаемыми этими именами объектами, а также между самими речевыми звуками, из которых состоит имя, и некими онтологическими сущностями (или их свойствами). В философии эта точка зрения получила обоснование и развитие у самых разных мыслителей и в самых разных философских учениях: в веданте, конфуцианстве, каббале, суфизме, исихазме и т.д., а в Древней Греции – у Гераклита, стоиков и Платона. Но уже в философии Древнего мира возникла и противоположная точка зрения: имена являются всего лишь условными знаками обозначаемых объектов и никак с ними не связаны. В Древнем Китае такой точки зрения придерживался Сунь Куан (IV–III в. до н.э.), в Древней Индии – в школе ньяя, в Древней Греции ее выразителем стал Аристотель . Именно подход Аристотеля утвердился и стал общепринятым в Европейской культуре (в лингвистике, логике, философии) в Новое время. Таким образом, решение "имяборцев" и Священного Синода было осуществлено в "духе Нового времени", тогда как сторонники имяславия развивали традицию, доминировавшую скорее в культуре Древнего мира и Средневековья.

Значительный интерес к слову и его сущности в европейской традиции был связан с тем, что начиная с эпохи раннего христианства Слово (Логос) отождествлялось с Христом. Поэтому, по крайней мере, Божественное Слово и Имя Божие никоим образом не могло трактоваться как чисто условный знак .

Особенно явно эта тенденция проявилась в творчестве священника Павла Флоренского . Он считал, что между языком и бытием существует субстанциональная, а не условная связь. Слова и имена в частности есть носители энергий бытия, направленных вовне, есть формы проявления бытия; в языковых знаках бытие открывается человеку, и при этом происходит взаимодействие энергии познающего (человека) и познаваемого (бытия).

В своей работе "Имена" и в сочинениях, составляющих работу "У водоразделов мысли" , он неоднократно утверждал, что речевые звуки, входящие в состав слов, имеют прямую связь как с онтологическими сущностями, так и с психическим (эмоциональным) состоянием человека , и способны действовать на человека (слушателя) . Более того, Флоренский утверждал наличие определенной связи между именами и историко-культурными событиями, в которых ведущую роль сыграли люди, носящие эти имена, или событиями, происходившими "иод знаменем" этих имен (например, имя "Варфоломей" и "Варфоломеевская ночь" во Франции в XVII в.).

Флоренскому принадлежит знаменитая формулировка основного тезиса имяславия: "Имя Божие есть Бог, но Бог не есть Имя Божие".

Глубинное обоснование получает учение о языке и именах у священника Сергея Булгакова в книге "Философия имени" . Как и у Соловьева, Бердяева, Франка и многих других русских мыслителей, центральной темой философии Булгакова является взаимоотношение Абсолюта (Бога) и человека, отдельной личности. Булгаков утверждает их неразрывную связь, глубинную слитность человеческой сущности с бытием. За счет этой "слитности" каждый человек имеет возможность стать самим собой, "развернуть" свою сущность, обрести свой голос и "прозвучать" во Вселенной. Слова (имена), составляющие язык, не есть "условные знаки", случайно или "но договоренности" между людьми обозначающие соответствующие вещи. Слова существуют объективно и связаны с самим бытием, они создаются нс человеком, а, скорее, "через" человека; поэтому "называние" имени есть, в некотором смысле, "сотворение" именуемого, а значит, и (посредством человека) самопроявление вещи из дословесной, алогичной тьмы бытия в свет определенности и мыслимости. Тем самым у Булгакова слово оказывается антронокосмической сущностью.

Серьезный вклад в развитие философии имени внес и А. Ф. Лосев , перу которого принадлежит еще одна "Философия имени" и работа "Вещь и имя" . По своим воззрениям Лосев был близок к платонизму и неоплатонизму (являясь, по-видимому, виднейшим их знатоком во всей русской философии). Поэтому не удивительно, что ему оказалась близка и платоновская трактовка имен как имеющих непосредственную связь с именуемым.

Но у Лосева акт именования приобретает фундаментальный онтологический характер: именно в нем происходит рождение конкретного бытия из Абсолюта. Осуществляет этот акт сама Первосущность (Абсолют, Бог), что связано с внутренней потребностью Первосущности выразить себя, проявить себя вовне и тем самым постичь себя . Но Первосущности противостоит только Ничто (меон), получающее тем самым также онтологический статус Инобытия и порождая исходный дуализм лосевской системы. Поэтому проявление себя "вовне" означает для Первосущности "воплощение в меон". Акт именования оказывается, таким образом, способом внесения "смысла" в бессмысленное и темное Инобытие, и, воплощаясь там с разной силой, смысл получает и разную степень осмысленности в вещах (проявляясь в их свойствах).

В своих работах Лосев не только дал определенную философскую интерпретацию природы слова, но и, по сути дела, разработал целую и цельную систему фундаментальных понятий семиотики. К сожалению, как это часто бывало с российскими мыслителями, его идеи в течение долгого времени оставались малоизвестными и плохо изученными как на Западе, так и в самой России.

Флоренский П. А.

Биографические сведения. Павел Александрович Флоренский (1882–1937) – известный русский богослов, религиозный философ и ученый. Учился на физико-математическом факультете Московского университета, параллельно посещал лекции по философии на историко-филологическом факультете (1900– 1904). После окончания университета поступил в Московскую духовную академию (1904–1908). В 1911 г. стал священником. В 1914 г. защитил магистерскую диссертацию. В 1912–1917 гг. преподавал в Московской духовной академии: сначала в качестве доцента, затем – профессора. С 1918 г. – член Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры; в 1921–1924 гг. – профессор Высших художественно-технических мастерских, с 1921 г. работал в Главэнерго ВСНХ СССР и был научным сотрудником Государственного экспериментального электротехнического института. В 1928 г. был выслан в Нижний Новгород, вернулся из ссылки через три месяца и продолжал работать на прежнем месте. В 1933 г. был арестован, осужден на 10 лет и сослан в лагерь. В 1937 г. (уже во время пребывания в лагере на Соловках) вторично осужден и приговорен к расстрелу. В 1958 г. полностью реабилитирован.

Основные труды. "О символах бесконечности" (1904); "Столп и утверждение Истины" (1914); "Смысл идеализма" (1914); "Очерки философии культа" (1918); "Иконостас" (1922); "Символическое описание" (1922); "Мнимости в геометрии" (1922); "Обратная перспектива" (издано в 1967); "Анализ пространственности в художественно- изобразительных произведениях" (издано в 1982); "Имена" (издано в 1988). Флоренский написал также ряд работ в области физики, в частности большую книгу по диэлектрикам (1924).

Философские воззрения. Философское учение Флоренского в основном строится в рамках православного мировоззрения и во многом является развитием философии всеединства Соловьева, хотя и принципиально отличается от нее по некоторым существенным моментам.

Учение о всеединстве. Как считает Флоренский, работа мысли, направленной на мир, обнаруживает, что нынешнее состояние бытия есть состояние "павшего бытия". Мир предстает перед нами как царство раздробленности, недостоверности, "болото относительности и условности". Видя все это, сознание пытается обрести некую "почву под ногами", найти что-то устойчивое, за что можно ухватиться, на что можно опереться, т.е. пытается обрести безусловное начало – Истину. Главную особенность бытия в его нынешнем состоянии Флоренский усматривает в антиномичности (противоречивости), это бытие "ущербно", мир "надтреснут", и причиной этого является грех и зло. Преодоление их возможно только подвигом веры и любви. Один из главных вопросов, которые волнуют Флоренского: какова связь здешнего ("ущербного", тварного) бытия с "неущербным"?

В качестве "связующих звеньев" Флоренский выделяет в первую очередь две линии: "от Бога – к миру" и "от мира – к Богу".

Суть линии, идущей "от Бога – к миру", состоит в том, что Бог является создателем тварного мира. Следовательно, в этом мире воплощается замысел Божий и образ Божий, именно это и придает смысл тварному бытию. Суть обратной линии "от мира – к Богу" определяется тем, что каждая тварная личность способна на любовь к Богу и друг к другу, составляя некое "единство в любви" (схема 202).

Схема 202.

Каждой реальной тварной личности у Флоренского соответствует ее идеальная личность, представляющая собой некий "атом" любви и божественного смысла, изначально вложенного Богом в тварный мир. При этом любовь понимается у Флоренского как благодатная единящая сила бытия, поэтому именно благодаря любви друг к другу отдельные тварные личности связываются между собой в некое "единство в любви", становясь "многоединым существом". Но одновременно любовь, присущая тварным личностям, связывает их еще и с Богом. Отсюда любовь получает онтологическую трактовку: она есть "Церковь или Тело Христово", а значит, и "Столп и утверждение Истины".

По мнению Флоренского, это "многоединое существо" само является личностью, и именно его он называет Софией ("мудростью Божьей"). Отдельные личности, собранные в этом единстве силой любви, тождественны друг другу по своей сущности (Флоренский называет этот тип тождества "нумерическим"), хотя остаются различными и самостоятельными личностями. София, будучи личностью, также находится в отношении тождества с каждой отдельной личностью в ее составе. Таким образом, получается, что каждая часть (или, точнее, элемент множества) оказывается нумерически тождественна целому. По Флоренскому, такой тип отношения между частями и целым и есть выражение принципа всеединства.

Конкретная метафизика. Свое учение о мире Флоренский называл "конкретной метафизикой" . Чувственный телесный мир понимается им как проявление и воплощение Божественного замысла, причем во всей его полноте. Следовательно, нет никаких иных смыслов (идей, духовных сущностей и т.п.), кроме тех, которые воплощены и явлены в мире. С другой стороны, все существующее в мире несет в себе Божественный смысл, есть проявление образа Божьего, а значит, является двуединым (чувственнодуховным). Отсюда следует трактовка всего явленного в мире как символов. "Бытие есть Космос и Символ" , – утверждает Флоренский.

В своей конкретной метафизике он максимально сближает духовный и чувственный мир, в частности, наделяя духовные сущности пространственными и временными характеристиками. По только для духовного мира они оказываются "вывернутыми", "перевернутыми", "зеркальными": так, в обратном направлении движется в этом мире время, следствие предшествует причине, имеет место обратная перспектива и т.д. В сущности, духовный и телесный мир оказываются у него не двумя различными мирами, а одним двуединым. Тем самым Флоренский (и он замечает это сам) воскрешает некоторые особенности первобытного мышления. Важнейшую роль среди символов играют языковые знаки (имена), отсюда пристальное внимание Флоренского к спору между "имяславием" и "имяборцами". И в своей "философии имени" он безоговорочно примыкает к "имяславию".

Однако полное "зеркальное" подобие земного бытия небесному имеет место только в случае идеального чувственного бытия. Наше же бытие – это грешный, падший мир, и следствием этого является нарушение должного отношения духовного и чувственного миров. Именно поэтому в явлениях земного мира Божественный смысл мы видим искаженно, истинная символическая реальность нам не дана, и восстановить, реконструировать ее является нашей задачей. Именно ее выполняет церковь в церковном культе, "освящая реальность".

Учение о типах культуры. Человеческую культуру Флоренский рассматривал как борьбу двух начал: Хаоса и Божественного Логоса. Он полагал, что в истории человечества происходит ритмическая смена двух типов культуры: ренессансной (возрожденческой) и средневековой. Первый тип культуры характеризуется господством Хаоса, а его основной закон – это закон возрастания энтропии (т.е. неопределенности, Хаоса) во всех сферах бытия, предоставленных самим себе; рост энтропии ведет к всеобщему уравниванию, а значит, и к смерти . Но Хаосу противостоит Божественный Логос, несущий порядок, и основной закон средневековой культуры можно сформулировать как закон уменьшения энтропии и возрастания порядка (эктропии). Ведущей силой средневековой культуры является вера, она определяет культ, а культ – миропонимание, что и порождает соответствующую культуру. В начале XX в. подходит к концу очередной период ренессансной культуры, и ей на смену опять идет средневековая (табл. 127).

Таблица 127

Два типа культуры и их характеристики

Введение

Самое прочное, неуничтожимое и постоянно самообновляющееся в мире – это то, что проработано человеческим духом, человеческой мыслью. 21 сентября 1929 года священник Павел Флоренский писал В.И. Вернадскому «о существовании в биосфере, или, быть может, на биосфере того, что можно было бы назвать пневматосферой, т.е. о существовании особой части вещества, вовлеченного в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа». Отметим, что в богословии существует особый раздел учения о Святом Духе – пневматология, а то, о чем писал естествоиспытателю Вернадскому естествоиспытатель Флоренский, последний объяснял так: «Несводимость этого круговорота к общему круговороту жизни едва ли может подлежать сомнению. Но есть много данных, правда, еще недостаточно оформленных, намекающих на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства. Это заставляет подозревать существование и соответственной особой сферы вещества в космосе». К этому П.А. Флоренский, ученый, придававший большое значение опытно-конкретному изучению вещества, добавлял: «В настоящее время еще преждевременно говорить о пневматосфере как о предмете научного изучения; может быть, подобный вопрос не следовало бы и закреплять письменно. Однако невозможность личной беседы побудила меня высказать эту мысль в письме». 1 Итак, мысль о пневматосфере сохранилась именно в письме. Любые письма, как и многие другие листочки исписанной бумаги, принадлежат пневматосфере, неотделимой от человека, одухотворенными усилиями которого и определяется «особая стойкость» ее «вещественных образований».

Многие работы священника Павла Флоренского по сути своей – личные беседы или письма, наполненные интимным внутренним светом, играющим на гранях композиции, и обращенные к читателю-другу. «Столп и утверждение Истины» 2 в подзаголовке даже имеет уточнение – «Опыт православной теодицеи в двенадцати письмах». Иногда письма, доработанные П.А. Флоренским, превращались в главы его трудов. Так, например, предисловие «На Маковце» к труду «У водоразделов мысли» 3 выросло из письма к В.В. Розанову. Слово у Флоренского – символ, т.е. оно всегда еще что-то. Это «что-то» должно быть раскрыто тем, кто в той или иной степени сродственен автору по мироощущению, – отсюда обращенность к личности, к другу, а не к абстрактной публике. Флоренский и его близкие жили в «эпистолярное» время. Жанр переписки друг Флоренского В.В. Розанов назвал «золотой частью литературы». Жанр этот – один из самых древних: письма, найденные при раскопках, дают представление об ушедших цивилизациях, о личных отношениях людей, а письма апостолов, обращенные к близким людям или христианским общинам, составили часть Священного Писания. Письма субъективны по определению и хранят неискаженным конкретный и сиюминутный диалог, но они и мифологичны, понимая миф как вечно сущую реальность. Эпистолярный жанр – это сократовская беседа, сохраняющая диалектику общения. Этим письма принципиально отличаются от мемуаров, которые по сути своей есть моделированные беседы мемуариста с самим собою в прошлом или с заинтересованным собеседником в настоящем, или оправдание себя перед потомками в будущем. Вот почему эпистолярный жанр подчас более точен, чем проработанные временем мемуары, нередко претендующие на объективную переоценку прошлого.

1. Биография Флоренского

Павел Александрович Флоренский (1882–1937) – русский религиозный философ и ученый, родился 9 января (по старому стилю) в местечке Евлах на западе нынешнего Азербайджана. По отцу его родословная уходит в русское духовенство, мать же происходила из старинного и знатного армянского рода. Флоренский очень рано обнаружил исключительные математические способности и по окончании гимназии в Тифлисе поступил на математическое отделение Московского Университета. По окончании Университета он не принял предложения остаться при Университете для занятий в области математики, а поступил в Московскую Духовную академию. В эти годы он вместе с Эрном, Свенцицким и о. Брихничевым создал «Союз христианской борьбы», стремившийся к радикальному обновлению общественного строя в духе идей Вл. Соловьева о «христианской общественности». Позже Флоренский совершенно отошел от радикального христианства.

Еще в годы студенчества его интересы охватывают философию, религию, искусство, фольклор. Он входит в круг молодых участников символического движения, завязывает дружбу с Андреем Белым, и первыми его творческими опытами становятся статьи в символистских журналах «Новый Путь» и «Весы», где он стремится внедрять математические понятия в философскую проблематику.

В годы обучения в Духовной Академии у него возникает замысел капитального сочинения, будущей его книги «Столп и утверждение истины», большую часть которой он завершает к концу обучения. После окончания Академии в 1908 году он становится в ней преподавателем философских дисциплин, а в 1911 году принимает священство и в 1912 году назначается редактором академического журнала «Богословский вестник». Полный и окончательный текст его книги «Столп и утверждение истины» появляется в1924 году.

В 1918 году Духовная Академия переносит свою работу в Москву, а затем закрывается. В 1921 году закрывается и Сергиево-Пасадский храм, где Флоренский служил священником. В годы с 1916-го по 1925 Флоренский пишет ряд религиозно-философских работ, включая «Очерки философии культа» (1918), «Иконостас» (1922), работает над своими воспоминаниями. Наряду с этим он возвращается к занятиям физикой и математикой, работая также в области техники и материаловедения. С 1921 он работает в системе Главэнерго, принимая участие в ГОЭЛРО, а в 1924 году выпускает выпускает в свет большую монографию о диэлектриках. Другое направление его деятельности в этот период – искусствоведение и музейная работа. Одновременно Флоренский работает в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры, являясь её ученым секретарем, и пишет ряд работ по древнерусскому искусству.

Во второй половине двадцатых годов круг занятий Флоренского вынужденно ограничивается техническими вопросами. Летом 1928 г. его ссылают в Нижний Новгород, но в том же году, по хлопотам Е.П. Пешковой, возвращвют из ссылки. В начале тридцатых годов против него развязывается кампания в советской прессе со статьями погромного и доносительского характера. 26 февраля 1933 г. последовал арест и через 5 месяцев, 26 июля, – осуждение на 10 лет заключения. С 1934 г. Флоренский содержался в Соловецком лагере. 25 ноября 1937 г. особой тройкой УНКВД Ленинградской области он был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян 8 декабря 1937 г.

2. Этапы творчества П. Флоренского

В творчестве П.А. Флоренского обычно выделяют два этапа, которые завершились основополагающими трудами по теодицее и антроподицее.

Теодицея, что в несколько упрощенном переводе значит оправдание, объяснение, обоснование существования Бога, – это книга «Столп и утверждение истины», единственный большой труд по философии, изданный при жизни, написанный, когда ее автору было менее тридцати лет. Книга сыграла большую роль в воцерковлении интеллигенции как серебряного, так и нашего, «железного» века. Ее читали и знали, когда чтение религиозной литературы было небезопасно. Флоренский был символом ученого-священника, погибшего в лагерях. Теперь забывается, что святоотеческую и вообще церковную литературу иметь было опасно. Даже в конце 80-х годов за Библию, обнаруженную таможенниками, человек становился по меньшей мере «невыездным». Имена церковных деятелей вообще, а имена религиозных философов особенно, вычеркивались и буквально, и фигурально, как вымарывались имена неугодных «министерству правды» Оруэлла.

Другой труд П.А. Флоренского – антроподицея, оправдание человека – создан зрелым сорокалетним мыслителем без надежды на издание. Он включает несколько томов, рукописи которых втайне сохранила его семья. Сейчас они изданы усилиями его внуков, и многие из них, особенно «Иконостас» 4 и «Имена», 5 вошли в нашу культуру. Священник Павел Флоренский продолжал свой посмертный крестный путь.

Однако в творчестве П.А. Флоренского, как и в его жизни, уместно выделить еще два этапа, которым соответствуют завершенные и совершенные литературные и философские произведения. Это его переписка начала и завершения жизненного и творческого пути.

Письма к семье из лагерей 1933–1937 гг. – труд последнего этапа творчества заключенного П.А. Флоренского. В них он передает накопленное знание своим детям, а через них всем людям, поэтому главное направление их мысли – род как носитель вечности во времени и семья как главная единица человеческого общества. Средоточием переживаний становится единство рода, семьи и личности, личности оформленной, неповторимой, но в то же время тысячами нитей связанной со своим родом, а через него – с Вечностью, ибо «прошлое не прошло». Род в свою очередь обретает в семье равновесие оформленных личностей, неслиянных и нераздельных, в семье происходит передача опыта рода от родителей к детям, дабы те «не выпали из пазов времени». По аналогии с предыдущими трудами письма из тюрем и лагерей можно назвать генодицеей, оправданием рода, семьи.

Существует еще одно, не менее совершенное произведение – юношеская переписка Флоренского с близкими, письма времени учебы в тифлисской гимназии, а также периода его учебы в Московском университете и Московской Духовной академии. В переписке 1897–1906 гг. отразилось формирование личности Флоренского, то, как он отделяет себя от семьи, от окружения, как он ставит жизненные задачи. Уместно назвать этот этап оправданием себя, оправданием личности – эгодицеей. Своим философствованием, единством своей творческой биографии – теодицея, антроподицея, генодицея, эгодицея – священник Павел Флоренский охватил три обычно непересекающихся мира: горний – надмирный, пневматосферный – человеческий, и личностно-родовой – семейный. Каждый со своими объектами, их особой иерархией, специфической аксиоматикой.